| Главная » Статьи » Мои публикации |
УЦЕЛЕВШИЕ В АДУ
| Когда на глаза вдруг нечаянно попадаются предметы, составляющие блок воспоминаний о прошлом, а потому, давно забытые, они обретают новую значимость. Это как свидетели и участники ( пусть неодушевленные) какого-то отрезка нашей жизни. Еще более сильные ощущения вызывают старые письма , сохранившиеся случайно или намеренно до наших дней. Они заставляют вернуться мыслями в прожитые годы и оценить преимущества нынешних дней. …Пожелтевший от времени листок бумаги – письмо школьницы своей подруге. Двенадцать лет оно бережно хранилось у адресата, потому что трогает и сейчас своим содержанием и эмоциональной энергией самые черствые души. В нем - страх, отчаяние, боль и целая палитра совсем не детских ощущений, которые пережила девочка в первый год чеченской войны. Как и многие, Оксана Воевода со своей мамой пыталась выжить и убежать туда, где можно жить не в подвале с умирающими от голода людьми, и где не нужно есть грязный лед вместо воды… Они спаслись…  «…Начну тебе свой рассказ. После вашего отъезда мы жили - не тужили. Но тут нагрянула война. Мы всеми путями пытались уехать из Грозного, чтобы остаться живыми. Но ничего не получалось. Было, видимо, суждено пережить этот ужас и кошмар. В декабре 1994 года начали бомбить город. Мы с мамой ушли в подвал. Думали, что побомбят и перестанут. Но не тут-то было. В один прекрасный день так бомбили, что думали рухнет наш подвал и завалит нас. Мама сказала, что нужно уходить отсюда и мы с ней перешли в дом, где, помнишь, был магазин, столовая – напротив нашего дома. На следующий день, как мы ушли, наш дом рухнул. Погибли наши соседи. Нас просто Бог спас. Из вещей у нас были стулья, раскладушка, покрывало и оставшаяся еда. На раскладушке спала мама, а я на трех стульях. Еда скоро закончилась, и мы стали голодать. Воды не было вообще. Люди стали умирать. На моих глазах умерло пятеро. Нас было в подвале 30 человек, к концу войны остались 25. Между перестрелками мы поднимались наверх, в столовую и брали там грязный замерзший лед. И были этому очень рады. Сидели в подвале мы два месяца. В декабре вообще света белого не видели. Потому что очень сильно бомбили. Страшная ночь была под Новый год. И под Рождество. Я думала – сойду с ума. У нас в подвале от разрыва сердца умерли четверо, а одна сошла с ума, а потом и она умерла. Из молодых я была одна. В феврале 1995 года пришли русские солдаты и освободили нас. Этим солдатам по 18-19 лет – призывники 94 года. Автомата в руках не держали, а их сразу отправили на непонятную войну. Когда мы вышли из подвала, были желтого цвета. Сразу пошли посмотреть свой дом. У нас с мамой чуть разрыв сердца не случился от ужаса. От нашей квартиры ничего не осталось. Тут у мамы началась истерика, я не могла ее успокоить. Мы остались безо всего. Мама стала спрашивать , как выбраться отсюда. Нам сказали, что с консервного завода вывозят людей КАМАЗами. И мы отправились туда. Идя по разбитому городу, я ничего не узнавала. Когда проходили мост, на нем лежали трупы людей, около ГНИ вообще куски мяса. Мы с мамой боялись от всего увиденного сойти с ума. Добравшись кое-как до завода, мы погрузились в КАМАЗ и нас отправили в Моздок, а оттуда в Минводы на электричке. В Минводах нас отправили в миграционную службу и выдали по 20 тыс. 500 рублей и бесплатный билет кому куда надо. Мы поехали в Москву. Приехали в Воскресенск, остановились у тети, маминой сестры. И начались наши мучения. Прописки не дают. Без нее не дают статус беженца. А без статуса вообще ничего не дают. Мама кое-как получила временную прописку, полгода выбивала статус. Получила его, и на этом все заглохло. Где только мама не была, просила, плакала. Но, никому мы, пострадавшие, не нужны. Все куда-то отфутболивают. Устроили меня в школу, я закончила 9 класс. И мы поехали к маминому двоюродному брату, потому что у тети 2-х комнатная квартира и пять человек, да еще мы двое. Было очень тесно. Мама снова начала ходить по инстанциям, просить жилье. Родственники одели меня. Добрые люди подарили две кровати. Больше ничего не было, мы сняли квартиру. А я очень скучаю по своей, в своих снах я хожу по ней. Мама нарисовала схему Грозного и мы бродим по ней. Звук самолета до сих пор выносить не можем. Он наводит ужас. После подвала я простудилась, на нервной почве стало болеть сердце. Теперь лечусь. Мама стала вообще неузнаваемой, тоже все болит, мучается…» ….Вскоре мама Оксаны умерла, и она осталась одна в чужом городе. Но появилась своя семья. А кошмар войны остался в памяти навсегда. | |
| Просмотров: 1736 | |
| Всего комментариев: 0 | |